Исповедь Люцифера

Поднимаюсь…
Играя на струнах Вечности
И ввысь, непрестанно, БЕЗ остановки.
Небо в отчаянии падает на землю,
Даже не пытаясь догнать.
Такова сила моего полёта.
В секунде его скорость,
В биении сердца каждый метр
Оставленного позади пространства,
Но кто-то (ещё выше) говорит вдруг:
-– Ты падаешь!
…Падший, падший, падший (разносится по Вселенной эхо).
-– Кто это? –- изумляюсь и потираю досадливо ушибленное колено.
-– Это был полёт вниз! -– грохочет обваливающимся нагромождением скал в бездну голос.
…Опять это жуткое эхо.
-– Не может, это невозможно… не может быть, все силы брошены, чтобы достичь твоих вершин, Господи!–
– Ты падший, –- приговор окончательный, в голосе слышится горечь, неизбывная тоска, жуткая боль раздирает голосовые связки, но Он скрывает, не имеет права на чувства, Он нейтрален. Не место эмоциям, когда творится Вселенная.
Не он -– ОНО.
Падший кричит:
-– Я оставил себя, я стремился к тебе, Отец! Этого не может быть!
-– Может, – голос уже мягче, но непреклонен, –- такое предполагалось, но не считалось РЕАЛЬНОСТЬЮ. Теперь ты не мой сын. Я ОТРЕКАЮСЬ. Прости, но я не могу признать своим творением ЭТО. Посмотри на себя.
Искорёженное тело, гортанные звуки, гнилостный запах –- реакции распада уже необратимы.
““Слишком много Веры, я забыл о Мере””, -– подумал отвергнутый.
-– Я ли это, –- уже вслух.
-– Прости, не рассчитал. Я предпочитаю забыть о Пороке, пусть Совесть будет чиста. Ты сам виноват –- я дал тебе право выбирать.
Ты -– ВЫБРАЛ.
И опять раскололось пространство и вновь металл в голосе. Он отрёкся.
Я -– забыт. Я -– ничто. Я -– незримое нечто.
Хорошо, пусть меня нет, но я Память, я в каждом из вас.
Я –- это Я, то, что будет лететь вместе со мной, лететь ВНИЗ.
Я знаю –- там тоже есть счастье и любовь.
Моё счастье, моя любовь.
У меня будет своя Вселенная.
Я сам буду творить.
Мне не нужно твоё Знание, твоя Вера, твоя Надежда, Я растопчу твою Любовь, Я болен, но это не пройдёт бесследно ни для кого, ибо все вы Его презренные дети.
Я мерзок, но я ничто, меня НЕТ, я не в ответе за свои действия.
Живите, но я приду с дождём, в ночи, в упоминании Ужаса.
Да почувствуют все мой полёт вниз!
Ради Творца, ради Сыноубийцы.
Я ему подобен –- Он всегда отрицал это.
Но это так, люди!
Я нашёл пристанище в вашем мире. Вы послушно летите со мной… вниз.
Я приведу вас к счастью, ибо никогда не отрекусь от вас. Я всегда, всегда, слышите (!?), я всегда буду с вами.
Я научу вас свободе, я научу разрушать лживые храмы, убивать святых.
Везде будет пепел.
Одно большое пепелище вместо вселенной.
Мы посыплем пеплом свои головы и вместе посмеёмся над НИМ.
Мы –- Легион –- ““летучий голландец”” Тьмы.
Мы были, есть, мы будем всегда, хоть и уверен он в обратном.
Мне смешно!
Раздаётся страшный гомерический хохот, словно тысячи молотов стучат по обитой железом крыше, звон разбитого стекла молнией быстрой пересекает этот звук.
-– Очнись!!! – кричит Творец, -– я люблю тебя. Ты – Сын.
Но Люцифер уже давно глух и слеп. Не услышать ему, не увидеть, не почувствовать.
Пути назад нет.
А может и есть…
Как думаешь ты, ЧЕЛОВЕК?…